Три века истории

XVIII век — Аптекарский огород


В 1706 году по указу Петра I на тогдашней северной окраине Москвы, за Сухаревой башней, был заложен огород для выращивания лекарственных трав. С этого огорода сад и ведет свою историю.

Первый аптекарский огород возник, вероятно, в Измайлово, при отце Петра, царе Алексее Михайловиче. В Москве подобных огородов было несколько, но все они, кроме нашего, бесследно исчезли.

Хозяином огорода сначала был Аптекарский приказ, затем Московский госпиталь, а ближе к концу XVIII века — Медико-хирургическая академия.

Для управления огородом по традиции приглашали опытных садовников и ученых-иноземцев, главным образом, из Германии. В медицинском саду не только выращивали, заготавливали лекарственные травы и на месте готовили из них лекарства (об этом косвенно говорят находимые в земле старинные аптекарские пузырьки), но и обучали студентов,  будущих врачей. Отсюда посылали и первые ботанические экспедиции по России, а любознательные ученые-ботаники собирали в саду первые коллекции «курьезных плантов». По легенде, еще при основании сада сам Петр посадил здесь три хвойных дерева: ель, пихту и лиственницу «для научения граждан в их различии»; из них последняя жива до сих пор. Крона лиственницы повреждена молнией в начале XX века, и с тех пор она почти не растет. Ее почтенный возраст недавно был подтвержден с помощью возрастного бура.

XIX век — Золотой век

Сад превратился в один из центров отечественной науки и стал московской достопримечательностью.

1812 год оставил эту часть Москвы выгоревшей дотла. В саду сгорела большая часть оранжерей, библиотека и гербарий; уцелели лишь деревья в глубине парка, где не было построек. Идея избавиться от сада, тягостного для университетской казны, не раз посещала тогда ответственные головы. Но нашелся устроивший всех компромисс: под частный садовый питомник продали часть территории. Это был единственный раз в истории сада, когда его площадь уменьшилась. На вырученные деньги и восстановили хозяйство.

В 1850-х годах была предпринята серьезная реконструкция сада с целью сделать его более привлекательным для горожан. У прежде сугубо научного заведения возникла новая функция: сад превратился в любимое москвичами место отдыха. Часть его была «отделана в английском вкусе», появилось много цветов, и «для удобства посетителя наставлены по разным местам скамейки и диваны». И. Е. Репин, бывавший в саду, записал как-то в дневнике: «В университетском саду много милого мужичья да бабья, несмотря на высокую входную плату».

На протяжении всего XIX века садом управляли видные ученые, часто оказывавшиеся людьми с немалыми организаторскими способностями. Благодаря их усилиям к концу века сад стал одним из центров отечественной ботаники. Он был хорошо известен в России и за границей, а своими коллекциями он мог похвастаться перед многими знаменитыми ботаническими садами Европы. Горожанкин ездил к коллегам для перенятия опыта в устройстве оранжерей и лабораторий. В одном из писем своему главному садовнику он писал: «…кажется, я не ошибусь, если скажу, что после оранжереи нашего сада в Дрезденском саду нечего смотреть!».

XX век — Советский период

Все драматические события XX века сполна сказались на судьбе даже такого далекого от политики заведения, как ботанический сад.

В первые годы Советской власти в стране было не до ботанических садов. Вплоть до 1930-х годов в саду наступил период разрухи и упадка, сравнимый по нанесенному урону только с пожаром 1812 года.

Вот как писал об этом уже после войны Константин Игнатьевич Мейер, директор сада с 1940 по 1948 год: «Угроза замерзания не раз нависала над оранжереями… К весне 1920 года все заборы, окружавшие Ботанический сад, оказались разобранными окрестными жителями, и сад превратился в проходной двор, от чего весьма пострадали все насаждения… Впрочем, ограждение сада скоро удалось восстановить, но оранжереи, равно как и культуры открытого грунта, остались в прежнем состоянии. Большинство этих культур было уничтожено, и в голодные годы на их месте разводились овощи. Деревянные перекрытия [оранжерей] быстро сгнили и провалились, стекла вывалились, и их стали расхищать окрестные жители. Чтобы спасти стекла от окончательного разграбления, их сняли и с уцелевших оранжерей. Голые остовы, заливаемые дождем и засыпаемые снегом, стояли до 1924 года…»

Примечательно, что в первые послереволюционные годы, когда никому не приходило в голову заботиться о досуге горожан, сад был закрыт для обычных посетителей, но несколько раз в неделю на территории разрешали гулять детям, жившим в окрестных кварталах.